РУССКАЯ РОК-ПОЭЗИЯ

Пушкин рисует гроб всплывший культуры,

Медный Петр добывает стране купорос.

Тема Петербурга-кладбища задается с первых строк романа Вагинова "Труды и дни Свистонова", причем у него, как и у Шевчука, образ "города мертвых" связан с водным пространством, а сама тема смерти получает вполне будничное освещение: "Канал протекал позади дома, в котором жил Свистонов. Весной на канале появлялись грязечерпалки, летом — лодки, осенью — молодые утопленницы"⁴².

В анализируемой строфе Шевчука гротескный карнавал достигает апогея. Пушкин и Петр, символы города предстают здесь в пародийно-сниженном ключе.

"Солнце русской поэзии" становится гробовщиком культуры (эта строка вновь отсылает к тексту "Медного всадника": "Гроба с размытого кладбища // Плывут по улицам! Народ // Зрит божий гнев и казни ждет"⁴³).

Высшей точкой, pointe "потока сумасшествий" становится переосмысленный образ демиурга города, "гения места", "державца полумира", обретающий в изменившейся реальности чисто утилитарное назначение. Император, гордо мечтавший "в Европу прорубить окно", занят будничным и прозаическим делом. Причем это новое призвание Петра — "добывать стране купорос" — лишь подчеркивает общий апокалиптический характер происходящего.

Мрачность вступления, однако, снимается в тексте композиции "Ленинград", где петербургская весна предстает, несмотря на все свои негативные стороны, как жизнеутверждающий символ.

В первой строфе, как и во вступлении, возникает пейзаж Петербурга, но он имеет — в сравнении с пейзажем "Субботы" — противоположный эмоциональный заряд:

А в каналах вода отражает мосты,

И обрывы дворцов, и колонны-леса,

И стога куполов, и курятник-киоск,

Раздающий за так связки вяленых роз...

Здесь мы видим традиционный образ исторического Петербурга (ср. у Пушкина во вступлении к "Медному всаднику":