РУССКАЯ РОК-ПОЭЗИЯ
Он включает в себя записанный в США на английском
языке альбом "Radio Silence"
("Радио Тишина") (1989), в стилистике которого опять-таки явно
прослеживается влияние текстов Дж. Моррисона, альбом песен к фильму С.
Соловьева "Черная роза — эмблема печали, красная роза — эмблема
любви" (1989), а также альбомы "История "Аквариума". АРХИВ,
том 3" (1991) и "История "Аквариума". АРХИВ, том 4.
Библиотека Вавилона." (1993).
В эти "архивы" включены песни разных лет, включая ранний период.
Абсолютно новым словом в творчестве Гребенщикова и в
русской рок-культуре стал
"Русский Альбом"
(1991-1992). В.А. Карпов отмечает, что "в "Русском
Альбоме" Гребенщиков... нащупывает пути к русским национальным истокам",
выделяя композиции "Бурлак" и "Никита Рязанский", однако
признавая этот альбом в целом неудачным: "Фрески на русские национальные
темы не получились, а вышел крепкий, но весьма невкусный коктейль из образов
славянской мифологии и православной культуры."
С мнением
исследователя можно полемизировать, но, быть может, он прав в том, что все-таки
очень не просто укоренять рок-н-ролл в традиционно
русской системе архетипов.
Еще одной попыткой примирить Запад и Восток стал
альбом 1994 года "Кострома Mon Amour". Карпов цитирует слова,
сказанные Гребенщиковым в одном из интервью, о том, что "в последнее время
он пишет в духе "русской тоски". Критик отмечает, что "сомнений
в искренности БГ — человеческой и поэтической нет, однако знаки типа Сирина,
Покрова или клича "Сары на кичку?" выглядят все же аксессуарами
модного костюма".11
Феномен
рок-поэзии нуждается в рассмотрении, разумеется, не только в
контексте контркультуры, но и в общелитературном контексте. Для определения
особенностей жанра рок-поэзии необходимо соотнести ее с поэзией в целом, с основными тенденциями
развития литературы в XX веке. Н.А. Бердяев в статье
"Кризис искусства" охарактеризовал тот
процесс, который стал определяющим в современной литературе, как
"декристаллизацию слов, распластование слова, разрыв слова с
Логосом""- Философ, анализируя изменения в сфере духовной жизни,
отмечает, что "новое жизнеощущение" связано с бесконечным ускорением
темпа жизни: "Ныне все стало динамическим, все статически-устойчивое
разрушается, сметается скоростью механического движения"13.
Бердяев отмечает, однако, что "новый динамический стиль не создан и
является сомнение в возможности создания такого стиля".14
 
|