РУССКАЯ РОК-ПОЭЗИЯ

О Башлачеве и Цое приходится говорить в прошедшем времени (первый покончил с собой в 1988 г., второй погиб в автокатастрофе в 1990). Оба они подтвердили тезис Топорова, высказанный о русских писателях другой эпохи: "Длительное время, во всяком случае, до послереформенной эпохи, Петербург был трудным местом для рождения писателей. Зато они в нем легко умирали."¹⁸

Этот же исследователь отмечает еще одну специфическую черту петербургского топоса, возможно определенным образом связанную с своеобразием Петербургского текста вообще и со своеобразием петербургской рок-поэзии в частности:

"Как известно, Петербург — единственный из крупных "мировых" городов, который лежит в зоне явлений, способствующих возникновению и развитию психо-физиологического "шаманского" комплекса и разного рода неврозов."¹⁹

Рок-композиции Гребенщикова, Башлачева и Шевчука можно считать частью Петербургского текста с теми же оговорками, с которыми рок-поэзию в целом можно считать фактом русской поэзии.

Попытаемся рассмотреть правомерность данного тезиса.

Тексты анализируемых рок-композиций обладают свойством "апеллировать к уходящей в бесконечность "эскалации отражений". Петербургский текст, исследованию проблемы которого посвящены работы Л. Долгополова, Ю.М. Лотмана, Д.Е. Максимова, З.Г. Минц, В.М. Паперного, Р.Д. Тименчика, В.Н. Топорова²⁰, выступает в качестве постоянно обновляющейся, содержательно и формально значимой эстетической традиции. "Вписанность" в эту традицию, либо чуждость ей может служить критерием художественной оценки исследуемого явления.

Анализ текстов рок-композиций, посвященных Петербургу, уместнее всего начать с, возможно, наиболее яркого воплощения данной темы — у А. Башлачева.

"Петербургская свадьба" Башлачева несет в своем названии "жанроопределяющий признак" (Топоров) и посвящена созданию монументальной картины Города, картины, где совмещаются временные планы, сближаются история и современность. специфика построения этого образа носит мифопоэтический характер.